Под обстоятельствами, исключающими преступность деяния, понимаются такие обстоятельства, наличие которых превращает внешне сходные с преступлениями деяния в правомерные, а некоторые — даже в общественно полезные. Например, необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Природа рассматриваемых обстоятельств в теории уголовного права оценивалась по-разному: как обстоятельства, исключающие общественную опасность, исключающие уголовную ответственность и наказуемость, исключающие противоправность деяния и др.
Уголовный кодекс 1996 г., выделив рассматриваемые обстоятельства в самостоятельную главу, вполне обоснованно озаглавил ее: «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» (гл. 8), так как наличие любого из этих обстоятельств исключает не какие-то отдельные признаки преступления, а означает отсутствие всего состава преступления в целом.
В систему таких обстоятельств действующий УК РФ включил шесть обстоятельств, исключающих преступность деяния: необходимая оборона (ст. 37); причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38); крайняя необходимость (ст. 39); физическое или психическое принуждение (ст. 40); обоснованный риск (ст. 41); исполнение приказа или распоряжения (ст. 42).
Исполнение приказа как обстоятельство, исключающее преступность деяния, внешне схоже с исполнением закона, так как приказ и закон порождают обязанность их выполнения под угрозой ответственности.
Этим обусловлены принципиальная обязательность приказа начальника и, следовательно, перенесение ответственности за последствия отданного приказа с исполнителя на приказавшего. Однако начальник не застрахован от профессиональных ошибок.
Кроме того, он может использовать данные ему полномочия в ущерб интересам службы, преследуя собственные цели, зачастую преступные. Поэтому возможны ситуации причинения вреда интересам, охраняемым уголовным законом, во исполнение приказа. Но если исполнение закона безусловно устраняет преступность деяния, то принцип непреступности деяния, совершенного по приказу начальника, не может быть принимаем безусловно, поскольку над правом приказа стоит создающий его закон. Когда приказ противоречит закону, деяние, совершенное во исполнение этого приказа, приобретает противоправный характер. В связи с этим возникает проблема предотвращения возможности причинения вреда интересам, охраняемым уголовным законом, во исполнение приказа путем законодательного установления пределов служебного повиновения.
Исполнение приказа как обстоятельство, исключающее преступность деяния
... природы исполнения приказа или распоряжения как обстоятельства, исключающего преступность деяния; определение особенностей исполнения приказа или распоряжения в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния; исследование соответствия данного обстоятельства основным институтам уголовного права; обоснование уголовно-правовых принципов применения исследуемого обстоятельства в различных ...
Однако ни законодатели, ни правоприменители, ни теоретики не смогли предложить какого-либо единообразного и максимально приемлемого решения этой проблемы. В различных нормативных ведомственных актах предпринимались попытки правового регулирования указанных отношений, но разрозненные упоминания об исполнении приказа не восполняли потребности в уголовно-правовом институте, так как данные нормативные акты не регулировали оснований освобождения от уголовной ответственности, а положения носили декларативный характер. Поэтому включение в Уголовный кодекс Российской Федерации ст. 42, регламентирующей освобождение исполнителя обязательного приказа от уголовной ответственности, соответствовало сложившейся общественно-политической ситуации.
Объектом данной работы являются социальные отношения, регулируемые уголовно-правовыми и иными нормами об исполнении приказа.
В качестве предмета выступают уголовно-правовые нормы, содержащие в себе положения об исполнении приказа или распоряжения как обстоятельстве, исключающем преступность деяния.
Цель работы состоит в исследовании урегулированного исполнения приказа или распоряжения, который может быть использован в процессе законодательного совершенствования данной нормы, а также для укрепления законности в процессе ее реализации.
Для достижения этой цели сформулированы следующие задачи:
1. Определить понятие и виды обстоятельств, исключающих преступность деяния;
2. Выделить особенности исполнение приказа или распоряжения как обстоятельства, исключающие преступность деяния.
Структура работы, Глава 1. Понятие и признаки обстоятельств, исключающих преступность деяния
1.1. Общее понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния
УК РСФСР 1960 г. были известны лишь два рассматриваемых обстоятельства — необходимая оборона и крайняя необходимость. В теории же уголовного права предлагалось дополнить этот перечень такими обстоятельствами, как согласие потерпевшего, осуществление общественно полезных профессиональных функций, исполнение обязательного законного приказа, осуществление своего права, задержание преступника, производственный риск и др. Как видим, три из предлагаемых ранее учеными обстоятельства вошли в действующий Уголовный кодекс.
Весьма развернутая система обстоятельств содержалась в упомянутой Теоретической модели Уголовного кодекса, в которой предлагались также такие обстоятельства, как согласие потерпевшего, осуществление лицом своего права, исполнение профессиональных функций и обязанностей (ст. 56).
По поводу классификации рассматриваемых обстоятельств высказываются различные точки зрения. Так, ряд авторов подразделяет обстоятельства на две группы, общественно полезные (необходимая оборона и задержание преступника) и все остальные, признаваемые правомерными, непреступными (но не общественно полезными).
Обстоятельства, исключающие преступность деяния
... приказ или распоряжение. Причины в результате действия которых деяния. Содержащие формальные признаки преступления, утрачивают общественную опасность, в отечественном уголовном праве принято называть обстоятельствами, исключающими преступность деяния. ... отражающего общественно опасное посягательство: это всегда оборона законных интересов, и оборона эта необходима, чтобы избежать причинения им ...
В практике наиболее часто встречаются обстоятельства первой группы, что делает необходимым более подробное их рассмотрение.
Так, при необходимой обороне вред причиняется посягающему. Например, причинен тяжкий вред здоровью, ответственность за который предусмотрена ч. 1 ст. 111 УК РФ. Однако это только кажущееся совпадение. Необходимая оборона осуществляется против общественно опасных и, как правило, преступных посягательств Она пресекает их до причинения вреда и поэтому полезна.
Закон наделяет граждан правом на осуществление действий, исключающих преступность деяния. Подобного рода деятельность одобряется обществом и государством. Однако неиспользование этого права не влечет правовой ответственности граждан.
Для определенных должностных лиц и представителей некоторых профессий действия по реализации необходимой обороны и иных обстоятельств, исключающих общественную опасность деяния, являются правовой обязанностью. Так, необходимая оборона является обязанностью военнослужащих, находящихся на посту.
Обстоятельства, исключающие преступность деяния, могут находиться в определенной взаимосвязи, взаимозависимости. Так, летчик, находящийся в полете на экспериментальном самолете, подвергается оправданному риску, а лица, предписывающие ему эту работу, находятся в состоянии крайней необходимости и вместе с тем также осуществляют оправданный риск. В процессе испытания самолета обнаруживается неисправность его руля, что делает посадку опасной для жизни, и летчик катапультируется. Налицо крайняя необходимость — летчик спасает свою жизнь за счет гибели самолета.
Другой пример: в открытом море из-за шторма терпит бедствие пассажирское судно. Силы природы и отказ техники порождают право на крайнюю необходимость с целью спасения людей. Часть шлюпок срывает и уносит в море ураганный ветер. Капитан отдает приказ матросам сажать в оставшиеся шлюпки в первую очередь женщин с детьми и пожилых пассажиров. Несколько пассажиров-мужчин набрасываются на матросов с целью завладения шлюпкой, причем один из нападавших убивает матроса из пистолета. Перечисленное дает право на необходимую оборону и задержание лица, совершившего убийство. Часть команды судна во главе с механиком по приказу капитана осуществляет попытки отремонтировать на месте силовую установку судна — налицо оправданный риск. Оставление на судне пассажиров-мужчин и части команды — крайняя необходимость
В приведенном случае присутствуют сразу четыре обстоятельства, исключающие преступность деяния: необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость и оправданный риск.
Поскольку при необходимой обороне, задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимости и оправданном риске причиняется определенный вред личности или отношениям собственности и иным правоохраняемым интересам, в уголовном законе устанавливаются условия правомерности поведения тех лиц, которые используют эти обстоятельства.
Причинение вреда при задержании
... особенностей отношений, связанных с действиями по причинению вреда при задержании лица, совершившего преступление. Целью настоящего исследования является проведение комплексного анализа института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в качестве самостоятельного обстоятельства, исключающего преступность деяния, и практики применения уголовно-правовых норм, ...
Вторую группу составляют физическое или психическое принуждение и исполнение приказа или распоряжения.
Эти обстоятельства, исключающие преступность деяния, характерны тем, что лицо причиняет вред помимо своей воли или желания, лишаясь возможности в полной мере руководить своими действиями либо же находиться в процессе исполнения обязательного для него приказа или распоряжения.
В подобных ситуациях имеет место своеобразное, так называемое непосредственное причинение вреда теми лицами, которые осуществляли принуждение или отдавали приказ или распоряжение, используя тем самым в качестве своих орудий вынужденные действия механических исполнителей своей преступной воли. В таких случаях имеет место как бы «удлинение» рук преступников путем использования телодвижений или воздержания от них невиновных лиц.
В уголовно-правовой доктрине досоветского периода предлагалась весьма развернутая система «непреступных деяний» или «условий, уничтожающих преступность деяния». К таковым относились: исполнение закона, обязательный приказ, дозволение власти, осуществление дисциплинарной власти, осуществление профессиональных обязанностей, согласие потерпевшего. Однако освобождение от ответственности при наличии таких обстоятельств не являлось безусловным, а предполагало наличие дополнительных условий. Их отсутствие влекло за собой уголовную ответственность. Но даже в этих случаях ставился вопрос не об отсутствии преступления, а, следовательно, и наказания, а об «уменьшении ответственности».
Так, например, согласие пострадавшего (потерпевшего) предполагало, что такое согласие явилось результатом сознательной «решимости» дееспособного лица, имеющего право на распоряжение или уступку того блага или права, от которого потерпевший отказался. Кроме того, должна быть установлена «наличность» согласия, которое должно быть дано до или во время совершения деяния и относиться к определенному времени и действию.
В Уложении 1845 г. и Уголовном уложении 1903 г. отсутствовали специальные указания о влиянии согласия на ответственность. Однако в Особенной части Уголовного уложения говорилось об уменьшенной ответственности за убийство, причиненное по настоянию убитого или из сострадания к нему.
К другой группе относились необходимая оборона и крайняя необходимость. Иногда в эту группу включались принуждение и право нужды.
Такие обстоятельства, как необходимая оборона и крайняя необходимость, известны уголовным кодексам подавляющего большинства зарубежных стран (например, США, Испании, Болгарии, Польши, Венгрии, Франции, ФРГ и др.).
Однако в самостоятельные разделы рассматриваемые обстоятельства по общему правилу не выделяются. В УК Узбекистана делается попытка дать определение обстоятельств, исключающих преступность деяния. В ст. 35 «Понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния», говорится: «Исключающими преступность признаются обстоятельства, при которых деяние, содержащее предусмотренные УК признаки, не является преступлением ввиду отсутствия общественной опасности, противоправности или виновности».
Уголовно-правовая характеристика причинения тяжкого вреда здоровью
... ответственность за тяжкие телесные повреждения. Предметом исследования являются положения современного и ранее действующего отечественного уголовного законодательства об уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью и ... в сфере охраны здоровья человека. Практическое значение работы заключается в том, что материалы работы, сформулированные выводы и предложения могут быть использованы ...
К числу обстоятельств, исключающих преступность деяния, УК зарубежных государств относят необходимую оборону и крайнюю необходимость. Кроме того, им известны и такие обстоятельства, освобождающие от ответственности, как исполнение долга, законное осуществление своего права, профессиональных или должностных обязанностей (ст. 21 УК Испании); проведение познавательного, медицинского, технического или экономического эксперимента (§ 1 ст. 27 УК Польши); согласие потерпевшего (§ 226 УК Германии).
Особенно развернутая система обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяний, изложена в Законе о наказаниях 1976 г. Афганистана: совершение деяния, не противоречащего шариату, осуществление своего права (родителями или педагогом), согласие больного на операцию, причинение вреда при спортивных состязаниях (если они проходили в пределах установленных правил), задержание лица, совершившего преступление (если оно происходит с соблюдением правил, предусмотренных законом), исполнение служебных обязанностей, необходимая оборона.
1.2. Признаки обстоятельств, исключающих преступность деяния
УК РФ впервые выделил указанные выше обстоятельства в самостоятельную главу 8 Общей части УК РФ под названием «Обстоятельства, исключающие преступность деяния». Их перечень необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения значительно расширен в сравнении с УК РСФСР 1960 г., который предусматривал лишь необходимую оборону и крайнюю необходимость.
Названные обстоятельства характеризуются рядом общих признаков.
Первый признак состоит в том, что все эти обстоятельства представляют собой сознательные и волевые поступки человека в форме действия (например, при необходимой обороне) или бездействия (например, неоказание помощи при исполнении приказа).
Исключение составляет лишь причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате непреодолимого физического принуждения; если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием) (ч. 1 ст. 40 УК).
Иначе говоря, в таком случае лицо «действует» («бездействует») помимо (вопреки) своей воли, т.е. оно неволимо.
В то же время признак волимости характеризует уголовно-правовое деяние как элемент объективной стороны преступления, и потому непреодолимое физическое принуждение как обстоятельство, исключающее волимость деяния, рассматривается прежде всего применительно к указанному вопросу. Таким образом, данное обстоятельство по своей юридической природе и признакам отличается от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, которые предусмотрены в гл. 8 УК.
Второй признак характеризует основания совершения подобных поступков, которые вызываются исключительными событиями, процессами или действиями, обосновывающими и оправдывающими необходимость совершения таких поступков. Объясняется это тем, что указанные поступки всегда связаны с причинением существенного вреда интересам, которые охраняются уголовным законом от подобных, внешне сходных с ними, преступных посягательств.
Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность
... обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения. Перечисленные обстоятельства на основании гл. 8 УК РФ снимают уголовную ответственность за совершённое деяние. И поэтому я ... этом вред. Таким образом, первичными элементами системы обстоятельств, исключающих преступность деяния, являются ситуации необходимой обороны, крайней необходимости, задержания преступника, риска, выполнения приказа и ...
Поэтому правомерное причинение такого вреда объектам уголовно-правовой охраны должно иметь под собою достаточно серьезные основания. Если, например, необходимая оборона представляет собой нанесение посягающему вреда, то ее основанием служит общественно опасное посягательство. Точно так же, если при крайней необходимости действие лица выражается в причинении вреда различным охраняемым уголовным законом интересам (например, чужому имуществу), то ее основанием выступает грозящая опасность, неустранимая в данной обстановке иными средствами (например, пожар, наводнение), и т.д.
Третий признак это внешнее сходство (совпадение) фактических, видимых, объективных признаков совершенного поступка и соответствующего преступления (например, лишение жизни при необходимой обороне совпадает с внешними признаками убийства, а причинение смерти опасному преступнику работником милиции при его задержании с видимыми признаками превышения власти и т.п.).
О том, что поступок подпадает под фактические, объективные признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, можно говорить при условии, если:
действие или бездействие лица направлено против объекта уголовно-правовой охраны, т.е. против охраняемого уголовным законом интереса;
совершенное деяние соответствует фактическим, внешним признакам объективной стороны того или иного состава преступления;
это деяние совершило лицо, которое способно быть субъектом такого преступления. В действующем УК рассматриваемый признак прямо не закреплен, однако он был отражен в УК 1960 г., где ст. 13 и 14 характеризовали необходимую оборону и крайнюю необходимость как действия, подпадающие под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью УК. Однако в соответствии и с действующим УК, если совершенный поступок по внешним своим признакам не будет совпадать с тем или иным преступлением, то обсуждение вопроса о наличии какого-либо из рассматриваемых обстоятельств является беспредметным.
Четвертый признак характеризует социальное содержание указанных поступков. Хотя в УК оно прямо не определено, однако вывод о социальной характеристике необходимой обороны, крайней необходимости и других обстоятельств, исключающих преступность деяния, может быть сделан на базе оценки оснований для совершения указанных поступков, их целей, допустимых средств достижения этих целей и т.п. Такая оценка свидетельствует о том, что большинство из указанных поступков являются общественно полезными, т.е. соответствующими охраняемым законом интересам личности, общества или государства.
Вместе с тем это не исключает того, что в ряде случаев данные поступки могут и не быть общественно полезными, например, нанесение ущерба в состоянии крайней необходимости. В таких случаях они признаются социально допустимыми (приемлемыми) или, как иногда говорят, общественно нейтральными, но целесообразными. Этот вывод соответствует положениям УК, в которых названные поступки характеризуются в качестве непреступных. Социальное же содержание преступления, как известно, УК определяет через категорию общественной опасности (ч. 1 ст. 14).
Преступления против военной службы. Неисполнение приказа
... преступление – неисполнение приказа; · изучены виды наказаний за неисполнение приказа; · изучены конкретные примеры привлечения военнослужащих к уголовной ответственности за ... учете, за исключением граждан: · освобожденных от исполнения воинской обязанности в соответствии с Федеральным ... против военной службы есть общественно опасное деяние, виновно совершенное, запрещенное уголовным законом ...
Следовательно, рассматриваемые поступки как непреступные не являются общественно опасными.
Пятый признак характеризует юридическую форму рассматриваемых поступков, которая определяется в УК прежде всего через отрицание юридической формы преступления, т.е. запрещенности деяния УК под угрозой наказания (ч. 1 ст. 14).
Так, характеристика каждого из анализируемых поступков в УК начинается словами: «Не является преступлением». Положительная же характеристика их юридической формы состоит в том, что все они являются поступками правомерными. Об этом прямо указывается в ч. 2 ст. 36 УК, где защита от посягательства определяется как правомерная.
В п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК речь также идет об условиях правомерности необходимой обороны, крайней необходимости и других обстоятельств, исключающих преступность деяния. В основе же правомерности рассматриваемых поступков лежит либо осуществление субъектом своего субъективного права, либо выполнение юридической обязанности, либо осуществление властного полномочия.
Наконец, шестой признак характеризует уголовно-правовые последствия совершения рассматриваемых правомерных поступков. Эти последствия заключаются прежде всего в том, что такие поступки не признаются преступными, так как они исключают общественную опасность и уголовную противоправность причинения вреда интересам, охраняемым уголовным законом. Иными словами, совершение указанных поступков, если они соответствуют условиям правомерности, исключает само основание уголовной ответственности, а потому исключается и уголовная ответственность за причиненный вред.
Предписания об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, не случайно помещены в конце раздела II «Преступление», т.е. раздела, в котором предусматриваются возможные варианты основания уголовной ответственности. Поэтому указанные обстоятельства имеют значение для решения вопроса об исключении как оконченного, так и неоконченного преступления, а также для исключения преступности деяния, совершенного как индивидуально, так и несколькими лицами.
Таким образом, обстоятельства, исключающие преступность деяния, это внешне сходные с преступлениями общественно полезные (социально приемлемые) и правомерные поступки, исключающие основание уголовной ответственности за вред, причиненный интересам, охраняемым уголовным законом.
При определении видов обстоятельств, исключающих преступность деяния, дискуссионными являются вопросы о самом круге этих обстоятельств и критериях деления их на виды. Многие криминалисты считают, что круг обстоятельств, исключающих преступность деяния, ограничен лишь теми, которые предусмотрены в гл. 8 УК. Однако такой вывод противоречит самому развитию уголовного законодательства: если УК 1960 г. содержал, как отмечалось, два обстоятельства, то в УК 1996 г. их шесть. И это не предел, поскольку в литературе активно обсуждаются предложения дополнить этот перечень такими, например, обстоятельствами, как согласие потерпевшего, выполнение профессиональных обязанностей, исполнение закона и др.
Понятие и виды дисциплинарной ответственности по законодательству ...
... выполнять письменные и устные приказы (распоряжения) нанимателя, не противоречащие законодательству ... или ненадлежащее исполнение своих обязанностей работники несут ответственность, предусмотренную ТК ... обеспечиваются государством при помощи дисциплинарных санкций. Остальные элементы поведения ... развития общественного производства, улучшения работы хозяйственного механизма, повышения производительности ...
Глава 2. Особенности исполнение приказа или распоряжения как обстоятельство, исключающее преступность деяния
2.1. Понятие исполнения приказа или распоряжения как обстоятельства, исключающего преступность деяния
К числу обстоятельств, исключающих преступность деяния, впервые в истории отечественного уголовного права отнесено исполнение приказа или распоряжения. Согласно ч. 1 ст. 42 УК РФ не является преступлением причинение вреда правоохраняемым интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.
Уголовно-правовые принципы регулирования причинения вреда вследствие исполнения приказа были сформулированы в международном уголовном праве в связи с учреждением и функционированием Международного военного трибунала в Нюрнберге, созданного после окончания Второй мировой войны. Нацистские военные преступники, будучи привлеченными к ответственности, ссылались на то, что они были простым орудием незаконных приказов своих руководителей. Вопрос об ответственности исполнителей преступных приказов был предметом специального рассмотрения трибунала, в Уставе которого сказано: «Тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или по приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться как довод для смягчения наказания, если Трибунал признает, что этого требуют интересы правосудия».
По такому пути и пошло уголовное законодательство как ряда зарубежных стран, так и российское. Вопрос об исполнении приказа как обстоятельстве, исключающем уголовную ответственность, неоднократно обсуждался в советской юридической литературе. Ученые пришли к выводу, что если приказ законный, а его исполнение обязательно, то ответственность за причиненный вред исключается. В случаях же выполнения преступного приказа ответственности подлежат как начальник, отдавший такой приказ, так и его исполнитель. Вместе с тем высказывалось мнение, согласно которому исполнение приказа не может признаваться обстоятельством, исключающим опасность деяний, так как причинение вреда при этом не признается общественно полезным, что характерно для других обстоятельств (необходимая оборона, задержание преступника).
Поэтому предлагалось причинение вреда при исполнении приказа рассматривать по правилам крайней необходимости либо с точки зрения субъективной стороны (отсутствие или наличие вины относительно преступного характера приказа).
Дальнейшие разработки данной проблемы в доктрине уголовного права, а также изучение материалов практики привели к выводу о необходимости законодательного определения условий правомерности причинения вреда при исполнении приказа или распоряжения.
Причинение вреда при задержании лица совершившего преступление
... причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельстве, исключающем преступность деяния. Таким образом, всё вышеизложенное свидетельствует о своевременности и необходимости научного исследования проблем применения обстоятельства, исключающего преступность деяния – причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. ... Н. Исполнение приказа или распоряжения как ...
Причинение вреда правоохраняемым интересам при исполнении приказа (распоряжения) не влечет уголовной ответственности, если приказ является законным, т.е. отданным в установленном порядке лицу, обязанному его выполнить, в рамках компетенции, с соблюдением надлежащей формы. Приказы (распоряжения) являются законными, если они не противоречат действующим нормативным актам и носят обязательный характер, что обеспечивается возможностью наступления юридической ответственности (дисциплинарной, административной, уголовной) в случаях их невыполнения.
Обязательность приказа (распоряжения) определяется в отношении военнослужащих федеральными законами «О воинской обязанности и военной службе», «О статусе военнослужащих» и другими законами и уставами; в отношении государственных служащих — Федеральным законом «Об основах государственной службы Российской Федерации»; в отношении работников различных предприятий — трудовым законодательством, правилами внутреннего распорядка и пр.; в отношении любых граждан — такими, например, нормативными актами, как ФЗ «О полиции», Правилами дорожного движения, иными законодательными актами, регулирующими, в частности, деятельность представителей власти, и пр.
В литературе предлагалось выделить две группы критериев правомерности причинения вреда при исполнении обязательных приказов и распоряжений. Это критерии, относящиеся к приказу или распоряжению и относящиеся к исполнению приказа.
К первой группе предлагается отнести: а) обязательность приказа (распоряжения) и б) отсутствие заведомо незаконного для исполнителя характера приказа или распоряжения.
Ко второй группе — а) относимость действий (бездействия) именно к исполнению приказа или распоряжения и б) отсутствие в действиях (бездействии) исполнителя признаков умышленного преступления.
Представляется, что изложенные условия правомерности позволяют провести четкую границу между повлекшим причинение вреда правоохраняемым интересам исполнением приказа (распоряжения) как обстоятельством, исключающим преступность деяния, и исполнением приказа (распоряжения), влекущим уголовную ответственность.
О понятии признака обязательности приказа (распоряжения) уже было сказано. Однако даже в случае, когда приказ (распоряжение) был отдан компетентным лицом с соблюдением предписанной законом формы, его исполнение не исключает ответственности, если очевиден его незаконный или даже преступный характер.
В соответствии с ч. 2 ст. 42 УК РФ лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность.
В случаях исполнения преступного приказа (распоряжения) к ответственности за вред, причиненный правоохраняемым интересам, должны быть привлечены как исполнитель приказа (распоряжения), так и лицо, отдавшее его. При этом лицо, отдавшее преступный приказ (распоряжение), является организатором преступления, совершенного исполнителем, естественно, при наличии умышленной вины. При этом незаконность приказа (распоряжения) должны осознавать они оба. Об этом свидетельствует указание законодателя на признак заведомости. Совершение в результате исполнения незаконного приказа (распоряжения) неосторожного преступления уголовной ответственности не влечет.
В УК РФ в гл. 33 «Преступления против военной службы» предусмотрена ответственность за «неисполнение подчиненным приказа начальника, отданного в установленном порядке, причинившее существенный вред интересам службы» (ст. 332).
Учитывая ст. 9 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил РФ, согласно которой «право командира (начальника) отдавать приказ и обязанность подчиненного беспрекословно повиноваться являются основными принципами единоначалия», ответственность за заведомо незаконный приказ несет отдавшее его лицо. Требования ст. 42 УК полностью распространяются и на военнослужащих. Поэтому неисполнение ими заведомо незаконного приказа (распоряжения) исключает уголовную ответственность.
До принятия действующего УК в теории уголовного права обсуждался вопрос относительно различной степени обязательности исполнения приказов (распоряжений) военнослужащих и гражданских лиц. Это нашло отражение в Теоретической модели Уголовного кодекса, в ч. 1 ст. 55 которого говорится: «Не является преступлением причинение общественно вредных последствий лицом, действующим во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения за исключением явно незаконного либо преступного приказа (распоряжения)». В ч. 2 этой же статьи устанавливается, что «Ответственность военнослужащих за общественно опасные действия наступает с учетом положений Дисциплинарного устава Вооруженных Сил СССР».
Новый УК обоснованно и справедливо установил одинаковые критерии правомерности исполнения приказа (распоряжения) для военных и гражданских лиц, исходя из конституционного принципа равенства всех граждан перед законом.
В тех же случаях, когда подчиненный принуждается к выполнению преступного приказа, например, под угрозой оружия, причинение вреда рассматривается по правилам крайней необходимости, т.е. вред, причиненный в результате исполнения преступного приказа, должен быть меньше предотвращенного угрожаемого вреда. В любом случае выполнения преступного приказа (распоряжения) соблюдение условий крайней необходимости освобождает исполнителя от ответственности за вред, причиненный в результате исполнения такого приказа или распоряжения. «По правилам доктринального толкования положения комментируемой статьи имеют высшую силу по сравнению с требованиями уставов, так как:
а) Уголовный кодекс является федеральным законом;
б) он принят позже, чем уставы, содержащие безоговорочное требование выполнения приказа (распоряжения)».
Причинение вреда правоохраняемым интересам в результате исполнения незаконного приказа (распоряжения) при отсутствии условий правомерности рассматривается законодателем как обстоятельство, смягчающее наказание (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
В уголовно-правовой литературе делается попытка подвести под признаки исполнения приказа или распоряжения исполнение профессиональных обязанностей. Однако сами же авторы отмечают, что «условия правомерности исполнения профессиональных обязанностей и исполнения приказа либо иного распоряжения начальника различны».
Приведенные же примеры (хирург вскрывает грудную клетку больного для оказания ему помощи, милиционер задерживает преступника, причиняя вред его здоровью, военнослужащий убивает противника в боевой операции, часовой применяет оружие против нападающего на пост) свидетельствуют о наличии не обстоятельств, регламентированных ст. 42 УК, а иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, таких, как необходимая оборона, задержание преступника, обоснованный риск и др. К тому же характеристика исполнения профессиональных обязанностей как обстоятельства, предусмотренного ст. 42 УК, представляет собой распространительное (расширительное) толкование закона. Выделение этого обстоятельства в качестве самостоятельного не основано на законе.
Об исполнении приказа как обстоятельстве, освобождающем от ответственности, говорилось в Уложении 1845 г.: «…не почитается преступным деяние, учиненное во исполнение закона или приказа по службе, данного подлежащей властью в пределах ее ведомства, с соблюдением установленных на то правил и не предписывающего деяния явно преступного». При этом, «…если исполнение заведомо незаконного приказа ни в коем случае не может уничтожить преступности деяния, то оно может вызвать снисхождение к совершившему, так как такой приказ часто может близко соприкасаться с психическим принуждением». Отдельно от исполнения приказа рассматривалось дозволение власти на совершение преступного деяния. Этот вопрос решался следующим образом: если дозволение было дано лицом, имевшим на то право в пределах его компетенции, то ответственность получившего дозволение исключалась. В противном случае ссылка на дозволение значения не имела.
Статьи об освобождении от уголовной ответственности за общественно опасное деяние, совершенное во исполнение законного приказа, имеются и в УК зарубежных стран.
Такая статья имеется, например, в УК ряда стран СНГ — Казахстана, Белоруссии, Узбекистана. В ч. 3 ст. 39 УК Кыргызстана, например, содержится следующее уточняющее положение: «Ответственность наступает лишь в том случае, если факт совершения им деяния содержит состав иного преступления».
Достаточно четкая формулировка рассматриваемого обстоятельства содержится в УК Франции: «Не несет уголовной ответственности лицо, совершившее действие по приказу законной власти, за исключением случаев, когда такое действие является явно незаконным» (ч. 2 ст. 122-4).
В данном случае законодатель устанавливает два критерия правомерности: 1) лицо должно действовать по приказу законного органа власти, т.е. того органа, чье функционирование соответствует требованиям закона, и 2) сам приказ должен быть законным, т.е. соответствовать действующему законодательству.
Так же решен этот вопрос и в УК Голландии:
«1. Лицо, которое совершает правонарушение, выполняя официальный приказ, отданный компетентными властями, не подлежит уголовной ответственности.
2. Незаконный официальный приказ не освобождает от уголовной ответственности, если только подчиненный добросовестно не предполагал законность этого приказа, и он выполнил его» (ст. 43).
Уголовный закон Латвии признает выполнение преступного приказа или распоряжения оправданным лишь в случаях, когда исполнитель не сознавал преступный характер приказа или распоряжения, и его преступный характер не был очевиден. Из этого положения Уголовного закона Латвии делается исключение в случаях совершения преступлений против человечества и мира, военных преступлений и геноцида (ст. 34).
При совершении этих преступлений исполнение преступного приказа и распоряжения ни при каких условиях правомерным в Латвии не признается.
К основаниям, освобождающим от уголовном ответственности, УК Испании относит действия, совершенные во исполнение своего долга или законного осуществления своего права, профессиональных или должностных обязанностей (п. 7 ст. 21).
Очевидно, что под действие данной нормы подпадает и исполнение приказа.
2.2. Разграничение институтов крайней необходимости и исполнения приказа или распоряжения как обстоятельств, исключающих преступность деяния
В отличие от института крайней необходимости, традиционно существовавшего в уголовном законодательстве России в качестве обстоятельства, исключающего преступность (общественную опасность) деяния, институт исполнения приказа или распоряжения введен в действие только в Уголовном кодексе РФ (УК РФ) 1996 г. Объединяет все предусмотренные гл. 8 УК РФ деяния то, что это общественно полезные и целесообразные действия (бездействия), совершаемые лицом при реализации права, исполнении служебного долга или юридической обязанности. Внешне они имеют сходство с преступлениями, поскольку причиняют вред охраняемым уголовным законом интересам. Однако при соблюдении установленных уголовным и другими законами условий они не содержат в себе общественной опасности, противоправности, виновности и устраняют наказуемость.
Вместе с тем при единой уголовно-правовой природе и общих признаках институты крайней необходимости и институт исполнения приказа или распоряжения существенно различаются между собой. Общественная полезность и целесообразность первого вытекает из необходимости предотвращения грозящей опасности. Поэтому основанием для состояния крайней необходимости является наличие реальной опасности причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам. Она может быть вызвана и действиями людей, и стихийными силами природы. В соответствии с ч. 1 ст. 39 УК РФ «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости». Основанием же правомерного причинения вреда согласно ст. 42 УК РФ является необходимость выполнения лицом служебного долга или юридической обязанности. Согласно ч. 1 этой нормы «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее приказ или распоряжение».
Производными от оснований совершения рассматриваемых деяний являются их цель и характер. Специфической чертой крайней необходимости является то, что цель действий субъекта направлена на устранение возникшей опасности. Поэтому совершаются они в большинстве случаев в форме действия. При институте исполнения приказа или распоряжения основной целью поведения субъекта является реализация полученных им властных требований. В равной мере это может быть как действие, так и бездействие.
Для крайней необходимости существуют требования своевременности и соразмерности причиняемого вреда. В соответствии с ними деяние должно быть совершено в период существования наличной и действительной угрозы ранее перечисленным объектам, т.е. с момента ее возникновения и до ее прекращения. Отличительной чертой крайней необходимости является и то, что вред охраняемым уголовным законом интересам может быть причинен только в тех случаях, когда устранить возникшую угрозу иными способами невозможно. Другим условием для признания правомерным причинения вреда в состоянии крайней необходимости является то, чтобы он по характеру и степени был меньшим вреда предотвращаемого. Согласно ч. 2 ст. 39 УК РФ «превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожающей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда». При этом вред причиняется третьим лицам, а не источнику возникновения опасности. Перечисленных условий для признания правомерности причинения вреда при исполнении приказа или распоряжения не существует. Для этого необходимо, чтобы приказ или распоряжение были обязательными для исполнения, законными (или осознаваемыми исполнителем как соответствующие требованиям закона), а также то, чтобы исполнитель действовал в рамках предписанного ему поведения.
Обладателем права действовать в состоянии крайней необходимости является любое физическое лицо независимо от гражданства, пола, возраста, национальности и других индивидуальных особенностей. В этом заключается еще одно его отличие от институт исполнения приказа или распоряжения, поскольку последние распространяются только на тех лиц, которые обязаны выполнить поступившие приказ или распоряжение вследствие служебной или иной зависимости от лица, их отдавшего.
Общим для крайней необходимости и институт исполнения приказа или распоряжения является то, что при причинении вреда охраняемым уголовным законом интересам с нарушением условий их правомерности уголовная ответственность может наступать только за деяние, совершенное с умышленной формой вины. При неосторожной вине она исключается.
Определенный практический интерес представляет собой вопрос о разграничении сферы применения институтов крайней необходимости и институт исполнения приказа или распоряжения. Неисполнение приказов и распоряжений может повлечь за собой применение негативных санкций к подчиненному лицу. Причем в условиях военной службы это может быть и привлечение его к уголовной ответственности (ст. 332 УК РФ).
В таких случаях возникает реальная опасность, угрожающая личности и правам лица, обязанного выполнить приказ или распоряжение. Поэтому при получении таких явно незаконных актов применения права он оказывается перед выбором: либо совершить заведомо незаконные деяния во исполнение полученного приказа или распоряжения, либо отказаться от их выполнения, но в таком случае испытать на себе негативные последствия, связанные с этим отказом.
Показательны в данном отношении судебная практика и решения, вынесенные Нюрнбергским международным трибуналом. В четвертом принципе международного права, признанного уставом этого трибунала, указано: «то обстоятельство, что какое-либо лицо действовало во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает это лицо от ответственности по международному праву, если сознательный выбор был фактически для него возможен». Эти положения нашли свое воплощение и в судебных решениях по конкретным уголовным делам.
Положение о непринятии исполнения приказа в качестве оправдания за совершение преступления при возможности морального выбора также изложено в Приговоре Международного военного трибунала по делу медиков: «…Человек, который встретился с опасностью наказания, даже смертной казни, все равно имеет моральный выбор, если он решает не исполнить преступный приказ. Он может предпочесть собственное наказание причинению незаконного вреда другому невинному человеку. Это, конечно, выбор, основанный на моральных соображениях. Обращаясь к наиболее крайнему примеру, надо сказать, что никто не может покушаться на жизнь другого для того, чтобы сохранить собственную жизнь».
Таким образом, в приведенных судебных решениях речь идет о возможности применения положений института как крайней необходимости, так и институт исполнения приказа или распоряжения. Во-первых, подчиненный действует во исполнение обязательного для него (иногда даже и под угрозой смертной казни) приказа или распоряжения. Во-вторых, он поставлен в такие условия, когда может избежать опасности, непосредственно ему угрожающей, только путем исполнения заведомо незаконного приказа и причинения вреда другим охраняемым законом интересам. Полагаем, что в таких случаях области применения институтов, определенных в ст. 39 и ст. 42 УК РФ, следует разграничивать следующим образом. В первую очередь необходимо установить, воспринимает ли подчиненный полученный приказ как соответствующий закону и обязательный для исполнения. В том случае, когда вред охраняемым уголовным законом интересам причиняется при выполнении приказа, содержание которого лицо воспринимает в качестве законного, его уголовная ответственность (при соблюдении всех остальных условий правомерности) исключается в соответствии с ч. 1 ст. 42 УК РФ. При этом ограничений в характере и степени вреда, причиняемого во исполнение приказа или распоряжения, не существует. Они могут содержаться только в самих актах применения права.
Во второй ситуации исполнителем приказа или распоряжения осознается их заведомая незаконность. Но за невыполнение предписанных действий (бездействия) существует реальная угроза причинения вреда его собственным охраняемым уголовным законом интересам. Поэтому для избежания данной угрозы он и совершает преступное деяние. В таких случаях институт крайней необходимости предоставляет более широкие правовые гарантии, чем институт институт исполнения приказа или распоряжения. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 42 УК РФ при совершении умышленного преступления уголовная ответственность исполнителя явно незаконного приказа или распоряжения наступает на общих основаниях. Но в таких случаях можно вести речь о применении положений крайней необходимости к действиям (бездействию) лица, который, не располагая иными средствами для устранения возникшей опасности нарушения его собственных прав и свобод, грозящей при неисполнении заведомо преступного приказа или распоряжения, умышленно причиняет вред другим охраняемым законом интересам. При установлении своевременности, а также не превышения причиненного вреда характера и степени той опасности, которая угрожала подчиненному за невыполнение приказа, совершенное деяние может быть признано правомерным. Однако необходимо иметь в виду следующее.
Одним из условий правомерности крайней необходимости является невозможность избежать возникшей опасности иными средствами, нежели причинением вреда охраняемым законом интересам. В то же время практически всем категориям «подчиненных» лиц предоставлена возможность обжалования явно незаконного приказа или распоряжения вышестоящему должностному лицу и не исполнять их. Поэтому в каждом конкретном случае следует определить, имело ли лицо реальную возможность избежать угрожающей ему опасности, в частности, путем обжалования преступного предписания предусмотренными законами способами. При наличии такой возможности правомерность причинения вреда при исполнении явно незаконного приказа или распоряжения исключается, с точки зрения института как крайней необходимости, так и институт исполнения приказа или распоряжения.
Для отдельных же категорий государственных служащих, например военнослужащих, несогласие с полученным приказом не является основанием для его неисполнения. В соответствии со ст. ст. 30, 31, 40 Устава внутренней службы ВС РФ военнослужащий может обжаловать полученный приказ, однако это не освобождает его от исполнения полученных требований. Поэтому при соблюдении других условий правомерности в таких случаях возможна реализация положений института крайней необходимости.
Предложенные рекомендации уже находят свое применение в практической деятельности. Так, в январе 2017 г. начальник административно-хозяйственного отделения областного военного комиссариата капитан П. по приказу своего начальника — военного комиссара этой области Д. в пользу последнего совершил умышленное хищение из кассы 15 000 руб. Все похищенные денежные средства он передал Д., а совершение хищения скрыл составлением фиктивных бухгалтерских отчетных документов. Согласно ст. 42 УК РФ то обстоятельство, что П. совершил умышленное преступление во исполнение заведомо незаконного приказа своего начальника Д., не могло быть признано основанием для освобождения его от уголовной ответственности, и он подлежал к ее привлечению на общих основаниях. Однако с учетом того, что Д. при отдаче незаконного приказа непосредственно и реально угрожал П. ущемлением его законных прав и свобод (увольнение с военной службы по дискредитирующим основаниям, лишение различного рода материальных выплат и т.п.), в возбуждении уголовного дела отказано в соответствии со ст. 39 УК РФ за отсутствием в действиях П. состава преступления. За совершение хищения денежных средств был привлечен к уголовной ответственности Д.
В связи с вышеизложенным не можем согласиться с мнением И.Г.Соломоненко, согласно которому «причинение вреда интересам третьих лиц, общества или государства при надлежащем исполнении законного приказа исключает уголовную ответственность по правилам крайней необходимости… Если при рассмотрении законного приказа преступность содеянного исключается по правилам крайней необходимости, то положения ст. 42 УК РФ действуют преимущественно в отношении «незаконного приказа».
Полагаем, что, наоборот, при исполнении законного и обязательного приказа (равно как и незаконного, но осознаваемого как соответствующего его требованиям) с соблюдением всех других условий правомерности следует применять положения ст. 42 УК РФ. При причинении же вреда во исполнение заведомо преступного приказа или распоряжения согласно ч. 2 ст. 42 УК РФ уголовная ответственность исполнителя наступает на общих основаниях. Поэтому в данном случае говорить о применении положений этого правового института нет оснований. В указанных ситуациях в соответствии с приведенными выше условиями можно говорить о применении института крайней необходимости. Правильность данной позиции подтверждается ч. 2 ст. 40 УК РФ (физическое и психическое принуждение).
Согласно этой нормы, если лицо причиняет вред охраняемым уголовным законам интересам, не утратив возможности руководить своими действиями после применения к нему физического или психического насилия, его действия расцениваются с учетом положений крайней необходимости, т.е. ст. 39 УК.
Заключение
В заключении работы сделаем основные выводы по теме исследования:
Под обстоятельствами, исключающими преступность деяния, понимаются такие обстоятельства, наличие которых превращает внешне сходные с преступлениями деяния в правомерные, а некоторые — даже в общественно полезные.
Согласно ч. 1 ст. 42 УК РФ не является преступлением причинение вреда лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.
Таким образом, исполнение приказа или распоряжения, причинившее вред охраняемым уголовным законом интересам, исключает преступность деяния для исполнителя. Однако оно не может рассматриваться в качестве общественно полезного. Исполнение приказа или распоряжения не является преступлением при соблюдении следующих условий:
а) наличие приказа или распоряжения; б) обязательность приказа или распоряжения для исполнителя; в) законность приказа или распоряжения как по существу, так и по форме; г) невоспринятие приказа или распоряжения исполнителем как заведомо незаконного.
Наличие приказа или распоряжения означает, что они были отданы лицу управомоченным на то субъектом. Это может быть не только ведомственный начальник, но и представитель власти (например, приказ инспектора ГИБДД водителю остановить транспортное средство, предъявить водительские документы и т.д.).
Под приказом или распоряжением понимается властное требование о выполнении каких-либо действий либо воздержании от их совершения. Оно может быть устным или письменным, переданным обязанному лицу непосредственно или через других лиц. Обязательность приказа или распоряжения подтверждается тем, что нормами права установлена юридическая ответственность за их неисполнение.
Критериями применения данного признака, исключающего преступность деяния являются:
— исполнение приказа;
— незаконность приказа;
— его обязательность.
Ценность обстоятельства, предусмотренного ст. 42 УК РФ, состоит в том, что оно позволяет точно определить уровень ответственности (как личной, так и профессиональной) и начальника, и исполнителя. Условное осуждение как мера уголовно-правового характера тот же приказ от государства как публичного института. Насколько ответственно лицо отнеслось к выполнению приказа начальника, настолько точно оно будет следовать режиму условного осуждения.
Основные признаки обязательности исполнения приказа или распоряжения:
подразумевается обязательность сугубо нормативно-правовая, а не сверхправо-вая (продиктованная нормами нравственности, традиций, обычаев и др.);
обязательность в отношении конкретного исполнителя (исполнителей);
обязательность предполагает и обусловливает ответственность.
Список используемых источников и литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://urveda.ru/kursovaya/obstoyatelstva/
- Конституция РФ. От 1993 г.
- Декларация прав и свобод человека и гражданина РФ от 1991 г.
- Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (в ред. от 17.04.2017) // СПС «Гарант»
- Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ
- Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // СПС «Гарант»
- Уголовное дело № 213799 в отношении Колобова А.Д. из архива Краснооктябрьской районной прокуратуры гор. Волгограда 2017 г.
- Уголовное дело № 245402 в отношении Денисова А.Н. и Артемова Д.П. из архива Краснооктябрьской районной прокуратуры гор. Волгограда 2017 г.
- Решение по делу 22К-416/2016 (23.12.2016, Московский окружной военный суд // СПС «Консультант Плюс»
- Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков. — 2015. 563с.
- Батыр К.И. Всеобщая история государства и права. Учебник. — М., 1999. 396с.
- Блум М.И. Некоторые вопросы необходимой обороны. Рига. — 1962. 504с.
- Гельфанд И.А., Куц И.Т. Необходимая оборона по советскому уголовному праву. Киев. — 1962. 196с.
- Дурманов Н.Д. Обстоятельства, исключающие опасность и правомерность деяния. — М. — 2016. 432с.
- Ковник В.Ф. Превышение пределов необходимой обороны // Государство и право. 2015. — № 5. с.45-49.
- Коваленко В.Н. Право граждан на необходимую оборону. Саратов. — 2016. 589с.
- Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М. — 1987. 329с.
- Мастинский М.З., Семенов Д.Е., Юшкова Е.Ю., Юшков Ю.Н. Обоснованный риск (По результатам обобщения следственной и судебной практики).
// Государство и право. 2014. — № 3. с.56-59.
- Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М.: Издательство БЕК. 2016. 560с.
- Основания уголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация /Отв. ред. В. Н. Кудрявцев, А. М. Яковлев. М. 2005. 431с.
- Пархоменко С.В. Спорные вопрсы физического и психического принуждения(вопросы теории).// Автореф.канд.дисс., СПб. — 2015. 29 с.
- Пионтковский А.А. Вопросы Общей части уголовного права в практике судебно-прокурорских органов. М. — 1954. 548с.
- Побегайло Э.Ф., Ревин В.П. Правомерность действий сотрудников органов внутренних дел и граждан при задержании преступника. Брянск. — 2014. 481с.
- Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. /Под ред. Наумова А.В. М.- 2016. 765с.
- Таганцев Н.C. Русское уголовное право. т.1. М. — 1902. 453с.
- Уголовное право Российской федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М.: Юристъ. — 2015. 640с.
- Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. Учебник. Практикум / Под ред. А.С. Михлина. М.: Юрист. 2016. 494 с.
- Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов. / Под ред. И. Я. Казаченко., З. А. Нунамова. — М. — 2015. 451с.
- Шавгулидзе Т.Г. Исполнение незаконного приказа. Тбилиси. — 1966. 328с.
- Шаргородский М.Д. Вопросы Общей части уголовного права. — Л. — 1955. 294с.
- Юстанов Е.Р. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: взгляд в прошлое. М. 2017. 176с.
Приложение 1
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ № 22К-416/2016
г. Москва 23 декабря 2016 г.
Московский окружной военный суд в составе
председательствующего Гринева А.Ю.
при секретаре Мусиенко Т.В.
с участием заявителя Сухинина А.А., лица, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым решением, — Дворецкого В.Н., по поручению заместителя Московского городского военного прокурора помощника военного прокурора Солнечногорского гарнизона подполковника юстиции Кривчика А.Н.
рассмотрел в открытом судебном заседании материалы по жалобе Сухинина ФИО12 в интересах Дворецкого В.Н. на постановление следователя — криминалиста военного следственного отдела Следственного комитета Российской Федерации по Солнечногорскому гарнизону капитана юстиции Комарова А.С. от 1 ноября 2016 г. об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Комарова А.В. по апелляционной жалобе заявителя на постановление судьи Солнечногорского гарнизонного военного суда от 14 ноября 2016 г. об оставлении указанной жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ без удовлетворения.
Заслушав после доклада председательствующего выступления заявителя и лица, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым решением, поддержавших доводы апелляционной жалобы, а также мнение прокурора, полагавшего необходимым обжалуемое судебное решение оставить без изменения, а апелляционную жалобу — без удовлетворения, Московский окружной военный суд
установил:
24 октября 2016 г. в военный следственный отдел Следственного комитета Российской Федерации по Солнечногорскому гарнизону поступило заявление Дворецкого В.Н. о преступлении, совершенном, по его мнению, ФИО13.
1 ноября 2016 г. следователь этого следственного органа Комаров А.С. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении ФИО10 по сообщению о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 290 УК РФ, — за отсутствием в деянии состава преступления.
14 ноября 2016 г. по результатам рассмотрения жалобы Сухинина А.А. в интересах Дворецкого В.Н. судьей Солнечногорского гарнизонного военного суда вынесено постановление об оставлении ее без удовлетворения.
В апелляционной жалобе заявитель, считая это постановление судьи первой инстанции незаконным и необоснованным, просит его отменить и вынести судебное решение об удовлетворении его жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ.
В обоснование апелляционной жалобы заявитель указывает, что доводы его жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ не рассмотрены. Нормы права в обжалуемом постановлении к предмету этой жалобы не относятся. Не дана достаточная оценка действий ФИО10, ФИО7, ФИО8 и иных должностных лиц ФСБ России, а также положений ст. 42 УК РФ.
В возражениях на апелляционную жалобу военный прокурор Солнечногорского гарнизона подполковник юстиции Зарудницкий Ю.В., считая обжалуемое судебное решение законным и обоснованным, полагает необходимым оставить его без изменения, а апелляционную жалобу — без удовлетворения.
Проверив представленные материалы и обсудив доводы апелляционной жалобы, суд приходит к следующим выводам.
Проведенной в порядке ст. 144 УПК РФ полной, всесторонней и объективной проверкой установлено, что ФИО10 добровольно сообщил в правоохранительные органы об умышленных действиях Дворецкого В.Н., непосредственно направленных на дачу ему, как должностному лицу, взятки. При этом сам ФИО10 каких-либо действий, направленных на ее получение, не совершал, а напротив в целях пресечения и раскрытия данного преступления принимал участие в оперативно-розыскном мероприятии.
Нормы, регулирующие порядок рассмотрения сообщения о преступлении, в данном конкретном случае — заявления Дворецкого В.Н., следователем Комаровым А.С. соблюдены. Решение об отказе в возбуждении уголовного дела принято уполномоченным должностным лицом при наличии к тому законных оснований. Требования ст. 148 УПК РФ не нарушены.
Таким образом, вывод судьи первой инстанции об обоснованности вынесенного следователем Комаровым А.С. постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении ФИО10 за отсутствием в его деянии состава преступления является правильным.
Вопреки утверждениям заявителя, доводы его жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ рассмотрены, судьей первой инстанции им дана надлежащая оценка. Указанные в обжалуемом постановлении нормы права напрямую относятся к предмету этой жалобы.
Что касается ФИО7, ФИО8 и иных должностных лиц <данные изъяты>, то заявление Дворецкого В.Н. сообщений о совершении ими каких-либо преступлений не содержит. Не имеется и иных поводов для проверки правомерности их действий.
При рассмотрении жалоб в порядке ст. 125 УПК судья не полномочен давать оценку положениям Уголовного закона.
Таким образом, выводы судьи, изложенные в обжалуемом судебном решении, соответствуют фактическим обстоятельствам материалов судебной проверки по жалобе.
При рассмотрении жалобы Сухинина в порядке ст. 125 УПК РФ уголовно-процессуальный закон не нарушен.
Постановление судьи первой инстанции является законным, обоснованным и достаточно мотивированным, а поэтому оснований для его отмены и изменения не имеется.
постановил:
постановление судьи Солнечногорского гарнизонного военного суда от 14 ноября 2016 г. по жалобе Сухинина ФИО14 оставить без изменения, а апелляционную жалобу последнего — без удовлетворения.
Председательствующий Подпись
